7 ноября исполнилось 116 лет со дня рождения Георгия Францевича Милляра, который, по его собственному признанию, "представлял нечистую силу в кинематографе".
Георгий Милляр родился 7 ноября 1903 года в Москве в семье французского инженера Франца де Милье, который приехал в Россию на работу консультировать русских в области мостостроения. В России его очаровала дочь иркутского золотопромышленника Елизавета Журавлева.
Их сын рос окруженный роскошью, родительской любовью и гувернантками-француженками - на соотечественницах настоял отец. Совместная жизнь Франца и Елизаветы была не долгой: сыну еще не исполнилось и трех лет, когда отец умер.
Тем не менее, семья де Милье продолжала жить в достатке. У них была огромная квартира в Москве, две дачи - в Подмосковье и в Геленджике. Гувернантки обучали мальчика языкам, музыке, литературе, а тетя, известная в то время театральная актриса, привила ему любовь к театру.
В 1914 году, опасаясь предреволюционных волнений, мать Георгия Милляра решила отправить сына подальше от неспокойной Москвы - к деду в Геленджик. Там он прожил больше 5 лет.
В 1917 году их шикарная квартира превращается в коммуналку (Георгию Милляру с мамой выделяют только одну комнату - в ней актер жил почти до 70-летнего возраста), фамильные драгоценности обмениваются на хлеб, а от аристократической приставки "де" в фамилии будущий актер избавится сам - из де Милье он превращается в просто Милляра.
Впоследствии Георгий Францевич старался не касаться своего прошлого: в "личном деле" на киностудии всегда указывал, что "родился в семье служащих", "языков не знает" (хотя в детстве свободно владел и французским, и немецким) и "два раза был в командировке в Польше". Францию он так и не увидел.
Тем не менее до самой смерти Георгий Милляр повторял: "Произошла ошибка. Я родился в день не той революции…". Под "той революцией" он подразумевал День взятия Бастилии и только 14 июля считал настоящим праздником.
Когда ему было всего-то семь лет от роду, забавный и в какой-то мере даже символический случай осветил его дальнейшую артистическую судьбу.
Как-то раз он стащил химический карандаш, поработал им над своим лицом и, синий и чрезвычайно грозный, явился перед родными, заявив, что хочет быть похожим на Мефистофеля из "Фауста". Дебют мальчишки был встречен звонким смехом. Лицедея умыли, но даже не подумали отругать – в семье отношение к любому искусству было уважительным, а уж к юмору... (Спустя многие годы сам Милляр порадует коллег афоризмом, что потеря чувства юмора равносильна потере сознания).
Трудно сказать, как сложилась бы его судьба, не перетряхни революция всю страну. От отца в наследство ему достались и национальные черты – подвижность и изысканность, искромётное веселье и удивительная мимика. При росте 164 см он был изящен, гибок, худощав и настолько изобретателен на гримасы, что его лицо казалось пластилиновым. Окажись он вовремя во Франции в эмиграции, Луи де Фюнесу пришлось бы столкнуться с серьёзной конкуренцией, учитывая явный комический талант Милляра. Но ему так и не суждено было увидеть бесконечно далёкий Париж...
Первая роль Милляра на профессиональной сцене была женской. Бутафор провинциального театра в Геленджике все диалоги знал наизусть и постоянно торчал за кулисами, наблюдая, критикуя или наслаждаясь магией постановки. И вот в 1920 г. при желанном курортном аншлаге внезапно выяснилось, что примадонна заболела....
Далее читайте в Источнике...
Свежие комментарии