Ипполит Матвеич служил в тресте по снабжению. То есть он был начальником отдела снабжения, а значит, сидел на окладе и товарах. Ипполит Матвеевич был старым холостяком. И не в смысле возраста, а по стажу, так сказать, по выслуге лет. Проще говоря, он никогда не был женат. И не потому, что ему не хотелось, чтобы его дома кто-то ждал, а из-за врождённой робости, которую он скрывал под напускной серьёзностью, ворчливостью и суровым взглядом небесно-голубых глаз.
Ох уж мне эти, голубые глаза. Множество женщин из треста вздыхали по этому завидному жениху. Даже Раиса Михайловна, начальница планового отдела и красавица во всех смыслах этого слова. Но.
Все подходы к нему при помощи коротких юбок, невинного взгляда и глубокого вздоха вырезом в платье, заканчивались выговором по работе. Не на бумаге, а словесно.
Ипполит Матвеич, глядя на голые коленки, вырез и глаза, страшно робел и смущался, а значит. Начинал читать лекцию по правильному ведению отчётности и требовал соблюдения рабочего графика. Ну, кто же, согласитесь, дамы и господа, будет опосля такого приёма продолжать заигрывания? Вот, никто и не продолжал.
А Ипполит приходил домой в пустую квартиру и ругал себя. За то, что отшил очередную соискательницу. Но на большее не решался.
Фира Марковна работала в том же тресте, в столовой. Она готовила и потом стояла на раздаче. Фира была женщиной видной. Со всех сторон. В смысле спереди, сзади и вообще, по всей окружности.
Ипполит Матвеич завидев Фиру Марковну в столовке, куда ходили столоваться все сотрудники треста, краснел, бледнел и не мог оторвать взгляда от мощной груди ейной. Фира Марковна самолично его обслуживала. Она приносила лично к нему за столик второе блюдо – квашеную капусту. Довольно мерзкое блюдо, поскольку она была просрочена. Но это не смущало Ипполита.
Он краснел, бледнел, и с его носа в борщ спадали очки. Ипполит Матвеевич закашливался и, вытаскивая очки из тарелки вилкой, объяснял соседям и Фире Марковне, что он болезненный с детства и эта проклятая инфлюэнца таки добьёт его когда-нибудь. Все знали о его неровном дыхании к видной даме из столовой и ждали, когда же он решится. А Ипполит Матвеевич всё ходил в столовку, краснел, бледнел, ронял очки и не мог отвезти взгляда от аппетитных полушарий, выпиравших из-под тесной формы Фиры. На большее он не мог решиться.
Но однажды, проходя через парк после работы. Ипполит Матвеич увидел, как Фира Марковна в халатике выгуливает огромного и толстого серого кота. Не заметить её было просто невозможно. Такие формы убивают наповал с полукилометра. А Ипполит был значительно ближе.
Он подошел и, как галантный кавалер, сделал комплимент.
- Вы, таки, любите животных, как я поглядю. Это же не кот, а прямо тигр какой-то. И красив, впрочем, как и его хозяйка.
Фира Марковна зарделась вся и поправила халатик на груди.
- Он у меня очень благородных кровей, - кивнула она на большого кота.- Какой породы я не упомню уже, но самой что ни на есть знатной.
- По нему видно, - заметил Ипполит Матвеевич. - Морда лица у него, ну прям как с импортных журналов.
И действительно. Морда лица у Кузи была квадратная. Ну, просто два на два. И оттуда торчали усы, нос и уши. За ними шло толстое пузо и шикарный хвост.
- Какой у вас халатик импозантный, - соригинальничал Ипполит.
И стал судорожно вспоминать, что означает сие слово. Впрочем, Фира Марковна не обиделась, а значит, слово понравилось.
Она, опять же, вся зарделась и спросила Ипполита Матвеевича.
- А не желаете ли борщика, домашнего приготовления?
- Борщика? - Простонал Ипполит, и в его глазах загорелся постоянный голодный огонь.
- И котлеток с пюрешечкой, - добила его Фира Марковна. - С ивасиками и лучком, мелко нарезанным с помидорками в подсолнечном масле.
Этого удара под дых Ипполит Маркович вынести уже не смог. Он покраснел, побелел, уронил очки и, споткнувшись, чуть не упал. Ему так захотелось есть, что даже голова закружилась.
- Ой, - забеспокоилась Фира Марковна. - Какие у вас организмы нежные.
- Это у меня инфлюэнца, - оправдывался Ипполит Матвеевич. - От неё, проклятой, все беды!
И схватился за руку, подставленную Фирой Марковной.
Та прижала его плотнее к своей окружности и повела есть борщик и котлетки с пюрешечкой.
Кузя, довольный окончанием прогулки, быстро семенил за ними.
На следующий день Ипполит Матвеевич был сам не свой и всё вспоминал обед и халатик Фиры Марковны, который она кокетливо одергивала всё время.
В конце недели он был приглашен опять в гости. И не мог ни о чём думать, кроме этого. Так что, работа не клеилась....
Далее читайте в Источнике...
Свежие комментарии